| | Но насколько было хану легко достичь вражеской земли, настолько трудно оказалось вернуться в родные края.
Распахнулись все ворота крепости, и стало вытекать из них — словно струи дыма — бесчисленное войско.
С самого начала похода Таргыну еще ни разу не довелось принять участие в битве. Но все это время он присматривался к врагу и старался распознать причины неудач Акша-хана. Увидел Таргын, что ногайлинцы сняли осаду крепости и собираются возвращаться, а франки не думают выпускать их живыми со своих земель, и подумал, что пора бы ему испытать свои силы. Надел он кольчугу с просветами меньше воробьиного глаза, с двойными сверкающими на солнце зерцалами, на голову себе водрузил шлем белой стали булатной, круглый, как полная луна, украшенный перьями филина. Все пять видов оружия взял Таргын. Конь его, Тарлан, тоже не бывал еще в битве. Таргын укоротил подхвостник, затянул еще крепче обе подпруги. Тело коня укрыл непробиваемыми латами, так что только ноги были видны. Призвал батыр в помощь духов предков своих славных и сел на коня.
В это время передние ряды франков уже вклинились в строй ногайлинского войска, которое еще не успело развернуться. Враг нападал бесстрашно и стремительно, словно сокол на добычу. Франки начали уже теснить ногайлинцев.
Но Таргын не бросился в гущу боя, не стал он смотреть и на полки, еще только подступавшие к войску, а кинулся прямо к воротам крепости.
Тарлан нес батыра сквозь вражеское войско по пути, который Таргын расчищал себе копьем длиною в шесть кулашей. Достигнув ворот, Таргын выхватил тяжелый меч алдаспан длиною в семь карысов. И рубил он своим алдаспаном врагов, наседавших справа и слева, и скоро очистил от них площадь перед железными решетчатыми воротами, а потом взялся за палицу, которая весила восемь батпанов и разбил ею вдребезги каменные засовы ворот. Франки снова метнулись к батыру, и он стал разить набегавших на него врагов кинжалом, а тех, что подбегали со стороны поля, настигать стрелами.
Когда Таргын кинулся один на врага, в войске хана никто не узнал в нем того юношу, что гостил недавно в аулах Акша-хана, подумали, что это кто-то из ногайлинских батыров,— их много было в этом походе.
Народа без храбрецов не бывает. Сначала вслед за Таргыном поскакал один воин, за ним второй, потом примкнули к ним другие джигиты.
И вот группа ногайлинских воинов по проторенной Таргыном дороге пробилась к главным воротам.
Когда Таргын с гиканьем ворвался в крепость, кося врагов, как сорную траву, к воротам бурной струей натекало остальное ногайлинское войско.
В открытой схватке не было равных ногайлинским батырам. Вскоре они захватили полностью крепость, которая тянулась на сорок окриков, На всех башнях — было их девяносто две — выставили оранжево-красные ногайлинские знамена с золотым полумесяцем и волчьей головой.
Как только крепость пала, войско франков, находившееся в поле, прекратило сраженье. Франки разбили о камни свое оружие, в знак поражения сняли пояса я надели их на шею, стали во главе со своим ханом Олалаем сдаваться, прося о пощаде.
Возликовали ногайлинцы — ведь наконец-то был повержен враг, который столько лет восседал на шее народа, не давая ему распрямиться. Цель похода была достигнута, и войско двинулось в родные края.
Акша-хан возвратился в свои наделы, залечил раны, а душа его обрела спокойствие. Сел он на свой трон и повелел привести к нему того батыра, что первым пробился сквозь вражеский строй к воротам крепости.
Нукеры обошли всех батыров, которые были в походе, разыскали Таргына и привели его к хану.
Посмотрел хан на юношу и порадовался — до этого он видел его только издалека,— теперь же убедился, что он и обликом своим так же хорош, как и его дела. Но убедился хан и в том, что этот батыр не из его аулов — своих-то он всех знал в лицо.
— Какого ты рода?— спросил хан.
— Я ногайлинец.
— Из каких же ты ногаев? От кого вы ведете свой род? Кто предки твои?
— Большой народ ногайлы разбит на сорок частей, как сорок ножей. Земля моя родная — Кобан-су. Род наш благородный — Алшын. А предок мой дальний — славный Алау. И зовут меня Таргын.
— Ер-Таргын, если род твой Алшын, а предок дальний— благородный Алау, что же делаешь ты в этих краях?
— Я убил бека, что был правою рукою нашего хана. И искал спасения своей голове и пристанища для души. И потому бежал в Крым, в твой журт.
И спросил тогда хан:
— Бежал? Но где была твоя храбрость, с которою обрушился ты на врага в этом походе?
— Не дело мужчины заставлять плакать свой же народ...
Акша-хан убедился после этих слов, что Таргын не только храбр и хорош собой, он был, ко всему, наделен и умом. Не мешкая долго, хан отдал приказ назначить Таргына военачальником — аскербасы.
В те времена случалось нередко, что даже сотенные начальники ханского войска — жузбасы — в мирные дни пускались в буйства. Они не стыдясь обирали народ, учиняли разбой. А бывало и так, что, задумав в одну ночь отхватить несметные богатства, устраивали набеги на своих же родичей, живущих по соседству.
Случись в это время напасть настоящим врагам — народ оставался без защиты.
Таргын с первого же дня положил конец этим бесчинствам. И был он в этом деле не одинок. Он собрал вокруг себя сорок сверстников-батыров и багланов под стать себе, мощных; таких, что могли бы схватиться с горным медведем, с сердцами, наполненными благо родными мыслями о благе народном. И каждому дал он по скакуну-аргамаку, вручил по изогнутой сабле: Где умом, а где силой — все вместе — они быстро навели порядок в улусе.
И воцарилось спокойствие. Прославился улус на всю округу. Стали стекаться в него потоком обиженные своими беками батыры, отвернувшаяся от своего хана чернь. В дружном журте каждому нашлось место, что царили здесь дружба и понимание. И у Таргына с каждым днем прибавлялись новые друзья и товарищи.
Была у Акша-хана дочь-баловница — тела ее не касался даже луч солнца, а волосы ее не тревожил даже степной ветерок. Слух о мудрости Таргына, его красоте и смелости передавался в народе из уст в уста, дошел он и до ушей дочери хана. Стала она расспрашивать о нем подробней. И лишилась девушка покоя, когда рассказали ей о храбрости героя, бросившегося в одиночку на тысячное войско, о силе батыра, разбившего каменные засовы крепостных ворот, об уме полководца, положившего конец грабежам и насилию в улусе. Днями напролет девушка думала о батыре, а ночью он входил в ее сны.
И вот, наконец она подозвала к себе одного из воинов охраны дворца. Подозвала и вручила ему тысячу дильда.
— Пусть это золото будет залогом нашей тайны,— сказала она воину.— В ханстве появился батыр по имени Таргын. Пойди к нему незаметно и дай знать, что душа моя тянется к нему. Если кто-нибудь другой узнает об этом — не сомневайся в том, что будешь изрублен на части. И коли правда, что умен Таргын, он станет искать встречи со мной. В благословенный день — среду, когда затихнет все во дворе, ты подведешь его к моему окну с золотыми створками. |
1
