| В тоске и смятении, предвидя недоброе, двинулся в путь третий визирь, и предчувствия его не обманули: вскоре его постигла горькая участь сообщников, и он встретился, хоть и без радости, с ними на дне сырой ямы. Все трое винили друг друга в случившемся. А жена кузнеца хохотала где-то вверху.
Новый узник получил от женщины ткацкий станок и такое наставление:
— Ты должен соткать мне за три недели красивый ковер. Берись-ка живей за работу да не ленись: от тебя самого будет зависеть, достанется ли тебе в полдень просяная лепешка.
А голубой цветок кузнеца был так свеж и пахуч, точно его только что сорвала рука возлюбленной.
В один из дней хан приказал привести к нему кузнеца. Когда кузнеца привели, он сказал:
— Три моих визиря до сих пор не вернулись ко мне от твоей жены. Я подозреваю, что она погубила их колдовством. Если это так, я снесу голову ей и тебе. Но ежели визири напрасно очернили тебя, еще более суровая кара постигнет их. Я вознамерился сам побывать в твоем доме и узнать истину. Ты будешь сопровождать меня в пути.
Через некоторое время пышный ханский караван уже входил в город кузнеца. Приблизившись к своему дому, кузнец обратился к хану с просьбой разрешить ему предупредить жену о приезде такого высокого гостя. Хан дал согласие, и кузнец вошел в калитку.
Увидев мужа, красавица бросилась к нему на грудь, и они в немногих словах рассказали друг другу все, что случилось с ними после разлуки. Потом кузнец с почетом ввел в дом хана и его свиту.
Поклонами и приветствиями встретила женщина могущественного посетителя. И была она так прекрасна собой, движения ее отличались таким достоинством, а речь — таким умом, что хан сразу смягчился сердцем и милостиво принял угощение из рук простой горожанки.
Сидя на красивом ковре с чашей кумыса, хан спросил:
— Женщина, не являлись ли к тебе в отсутствие мужа— один за другим — три моих визиря?
— Да будет долог твой век, великий хан! Место визирей— подле своего повелителя. Какие намерения, кроме недостойных, могли бы привести их в жилище бедной и одинокой женщины?
Хан смолчал и, чтобы скрыть свое смущение, спросил снова:
— Где ты, женщина, приобрела богатый ковер, что лежит подо мной?
— Великий хан, этот ковер соткали мои служанки. Хан сдвинул брови.
— Служанки? Но твой муж говорил мне, что покинул тебя в жестокой бедности. Откуда же у тебя появились деньги, чтобы содержать служанок?
— Мои служанки выполняют все, что я им прикажу, за просяную лепешку в сутки.
— Этому невозможно поверить,— сказал подозрительно хан.
— Властитель, сейчас ты увидишь моих служанок соб-
ственными глазами, и они подтвердят мои слова,— проговорила женщина и скрылась за дверью.
Вытащив из ямы трех визирей, она сказала им шепотом:
— Беда, вернулся мой муж. Стоит ему увидеть вас в своем доме — и вы пропали. Я наказала вас за дерзость, но не желаю вашей смерти. Вот вам бритва — сбрейте поскорей усы и бороду; вот вам мои старые платья,— переоденьтесь в них не мешкая, и я выведу вас из дома под видом своих подруг.
Визири беспрекословно выполнили все, что потребовала женщина. Тогда она приказала им взяться за руки и ввела их в комнату, где в свое время каждый из них ждал угощения и любовных утех, а ныне восседал хан, окруженный телохранителями.
Увидев перед собой своего грозного владыку, визири остолбенели, хан же долго смотрел на них в недоумении и наконец сказал:
— Какие странные у тебя служанки, женщина. Ростом и станом — это мужчины, а по обличию и одежде — женщины. Мне кажутся знакомыми их лица. Кто эти оборотни?
— Это те,— сказал кузнец за жену,— что чернили перед тобой меня и порочили мою верную супругу. Такова истина, мой хан.
Тут визири рухнули на колени и повинились во всех своих черных делах.
В гневе слушал их хан вначале, но потом, когда визири дошли до своих злоключений в доме кузнеца, губы его дрогнули, плечи затряслись, и он так рассмеялся, что расплескал на свой шелковый халат весь кумыс из чаши. А кузнец с женой покорно ждали своей участи. И вот, насмеявшись до слез, хан приосанился и сказал:
— Давно у меня не было такого веселого дня. Пусть же с этих пор три глупца, которых провела женщина и которых я прежде называл своими визирями, служат при мне презренными шутами. Ты же, мой славный мастер, и твоя верная жена поедете со мной в столицу, как мои дорогие гости, и я награжу вас по заслугам и достоинствам.
Прошли годы. Давно уже истлели кости хана и визирей, ставших шутами, и кузнеца, и его красавицы жены, а создания рук старинного мастера и его история сохранились в народе до наших дней. |