Главная страница 
 Гостевая книга 
 Обратная связь 
 Поиск по сайту 
 Друзья сайта 
   
 

 
   
   
   
 Волшебные сказки 
 Сказки о животных 
 Бытовые сказки  
 Сатирические сказки 
 Сказки о батырах 
 Сказки об Алдаре-Косе 
 Сказки о Жиренше 
 Сказки о Ходже Насыре 
   
   
 Камбар батыр 
 Ер-Таргын 
 Кыз-Жибек 
 Плач Кыз-Жибек 
 Кобланды-батыр 
 Алпамыс батыр 
 Кобланды Батыр 
   
   
 Легенды о животных 
 Легенды о батырах 
 Легенды о родной земле 
 Легенды о мудрецах 
 Легенды о народах 
   
   
 Народные обычаи 
 Свадебные обряды 
 Обряды воспитания 
 Бытовые обряды 
 Промысловые обряды 
 Религиозные обряды 
 Похоронные обряды 
   
   
 Казахские поговорки 
 Казахские пословицы 
 Казахские народные игры 
 Народные загадки 
 Народное искусство 
 Мужские казахские имена 
 Женские казахские имена 
 Казахские музыкальные инструменты 
   
 

 
   
 
  
 
   
 

Алпамыс достигает всех своих желании

 

Мечта жениться на красавице Гульбаршин совсем вскружила голову рабу Ултану. Вот почему он лез из кожи, чтобы придать свадебным торжествам особую пышность.
Когда батыр Алпамыс, одетый в одежду странствующего дервиша, появился в ауле Ултана, пир был в разгаре. На самом почетном месте, на златотканых коврах, разостланных перед роскошной белой юртой, восседал Ултан. Он   блаженно и счастливо улыбался, рот растянулся до ушей, маленькие, глубоко сидящие глазки-щелочки блестели; было видно, что он бесконечно доволен своей судьбой.
Не считается зазорным для хозяев торжества, когда на такого рода пирах появляется юродивый. Люди ждут от божьего человека чего-то нового, какой-нибудь неожиданной дерзости, того недозволенного, которое другим может стоить больших неприятностей. Алпамыс, хорошо знающий степные обычаи, приблизился к Ултану вплотную и начал распевать песню. Как и ожидал народ, песня была очень дерзкой. Юродивый, нисколько не смущаясь, обратил свою песню против Ултана, называя его рабом. Он пел о том, что все богатство, рекой льющееся на торжествах, на самом деле не принадлежит Ултану, он завладел чужим достоянием, что новоявленный хан ввел народ в пучину бедствий и жестоко притесняет его. Он напомнил всем о мимолетности счастья и непостоянстве этого мира, о недолговечности человеческой жизни и завершил песню тем, что скоро наступят перемены, и Ултан лишится всего того, что держит сейчас в своих руках.
Толпа смеялась, слушая юродивого и не принимая всерьез его песен, полагая, что это обычное шутовство. Но Ултана разозлили пророчества странника, и он, едва дождавшись окончания его песни, распорядился гнать дервиша прочь отсюда.
Мне не понравились его песни!— заорал он, стараясь унять тревогу, вновь охватившую его.— Ничего я ему не дам! Не заслужил он подарка! Пусть больше не попадается мне на глаза!.. Слуги Ултана, ловившие каждое его слово, тотчас же кинулись к страннику и оттеснили его в сторону. Это были все те же джигиты, которые хотели разодрать на кокпаре Жадигера, но Алпамыс еще не знал об этой чудовищной выходке Ултана, которая, к счастью, не удалась. Из своей нарядной юрты за событиями, происходящими на улице, наблюдала красавица Гульбаршин. Она была взволнована, ибо в манерах, походке и в самом телосложении юродивого находила что-то близкое, родное, напоминающее ей горячо любимого ею Алпамыса, покинувшего ее семь лет тому назад. Гульбаршин отнесла это к скорым переменам и не потому, что об этом пел странник в своей песне, а так ей подсказывало ее женское чутье. Предчувствие чего-то хорошего, которое непременно случится в скором будущем, охватило ее настолько сильно, что Гульбаршин подозвала служанку Мафию и послала ее к страннику. Гульбаршин вручила Мафие восемь золотых монет и попросила передать их страннику.
- Отдай ему монеты, пусть он погадает мне,— сказала Гульбаршин девушке шепотом, чтобы ее не услышала стража, приставленная Ултаном к юрте.
Мафия взяла монеты и чуть ли не бегом направилась к юродивому.
Но отойдя немного от юрты своей хозяйки, девушка приостановилась. Ей было жалко отдавать какому-то бродячему страннику золотые монеты.
«Зачем баловать его?— подумала она.— Этому юродивому хватит и половины денег. Лучше оставлю себе часть денег, завтра куплю себе обнову, пойду к джигитам, погуляю в свое удовольствие». Придя к такому заключению, Мафия спрятала четыре монеты.за пояс, а остальные четыре вручила юродивому вместе с наказом своей хозяйки.
— Ах, Мафия, зачем ты берешь на душу грех?— упрекнул ее Алпамыс.— Разве такая умная женщина, как Гульбаршин, может позволить себе послать юродивому всего четыре монеты? Она ведь знает, что юродивых ведут восемь ангелов, и если не одарить каждого из них в отдельности, то ворожба не откроет правды. Ты хочешь, чтобы я воспользовался своей волшебной силой и сделал тебя калекой? Желаешь, чтобы у тебя отнялись руки и ноги?
У Мафии душа ушла в пятки. Она растерялась и, бормоча что-то неразборчивое, извлекла из-за пояса припрятанные четыре монеты и сунула их Алпамысу. Затем, не отрывая глаз от земли, стала ждать конца ворожбы.
Алпамыс делал вид, что гадает, а сам, огорченный, думал о том, что сколько же нечестных людей окружает его родных и близких.-Даже эта несчастная, богом обиженная Мафия, находящаяся денно и нощно рядом с Гульбаршин, готова обмануть свою хозяйку.
В это время Ултан отдавал новые распоряжения, стараясь, чтобы веселье не потухало.
— Эй, люди! Пусть самые меткие стрелки соберутся по правую мою руку!— горланил он.— Устроим состязание — жамбы-ату1 — стрельбу из лука по цели. Сейчас на высоком шесте будет подвешена серебряная монета.
Тому, кто собьет стрелой серебряную монету, я отдам в качестве приза Карлыгаш — дочь нашего пастуха Байбори. Ну, покажите, джигиты, свое мастерство в стрельбе. Порадуйте меня и моих гостей.
Несколько джигитов бросились на площадку, подготовленную для состязания. Выбрав длинный шест, они вкопали его одним концом в землю.
— Пока подготовят все необходимое для игры, проведем айтыс — состязание поэтов!— объявил Ултан, охваченный нетерпением. Он жаждал услышать хвалебные слова в свой адрес.
Но охотников не находилось. Никто не хотел позориться перед всем народом, расхваливая то, чего на самом деле и в помине не было: ханом Ултан был самозванным, богатством владел чужим, в народе слыл самодуром, а собой являл безобразное зрелище. Тогда на середину площадки выскочила старшая жена Ултана по имени Бадамша. Она была такая же дурья башка, что и ее муж, к тому же ужасно шепелявила, и народ сначала даже не понял, чего она хочет. Оказалось, что Бадамша задета равнодушием людей к своему мужу Ултану, достоинства которого, она считала, требуют самой высокой похвалы. Когда к ней присоединилась еще и Мафия, служанка Гульбаршин, люди закатились от смеха. Бадамша и Мафия походили на сестер-близнецов: обе были невероятно глупы, уродливо сложены. Но этим женщинам не было дела до того, что думают о них люди. Они принялись взахлеб расхваливать Ултана, и по их словам выходило, что ему равных нет ни на земле, ни на небе, что Ултан и самый справедливый, и самый умный, и самый богатый. Слушая бессмысленный разговор женщин, народ смеялся в рукава. Громко смеяться опасались, зная вспыльчивость самозванного хана Ултана, принимающего каждую шутку на свой счет.
Алпамыс некоторое время послушал эту несусветную ересь, потом пробился к ним поближе и, рассердившись вконец, вызвал Бадамшу на состязание. Ему хотелось побить своих ненавистных врагов и в этом состязании. Бадамша, с некоторых пор считающая себя первой женщиной мира, с презрительной миной на лице приняла вызов странника, отметив, правда, что тот сложен на удивление красиво, что не могут скрыть даже лохмотья, скрывающие его тело. Первой начала Бадамша, как обычно, настолько коверкая слова, что понять ее можно было с трудом.

Козей ценен тем, што
Ведет отайу, жай-жай.
Джигит шиявен тем, што
По ньяву йудям, жай-жай.

Пошпеши, вождай хвойу,
Уйтан-хан здет пешнь, жай-жай.
Как поньявися, пьиму,
Монету кину, жай-жай.

Алпамыс вынужден был мысленно повторить все то, что она пропела, чтобы составить ответ.

Козел ценен тем, что
ведет отару, жар-жар.
Джигит славен тем, что
по нраву людям, жар-жар.

Поспеши, воздай хвалу,
Ултан-хан ждет песнь, жар-жар.
Как понравится, приму.
Монету кину, жар-жар.

Алпамыс поразился дару Бадамши, хотя весь был переполнен злобой. С ответом он собирался недолго.

Ты ходила, Бадамша,
В прислугах жалких, жар-жар.
А муж твой, раб Ултан,
В холопах ползал, жар-жар.

Научилася всякий вздор
Болтать, я вижу, жар-жар.
Посажу тебя на кол,
очнешься, может быть, жар-жар.

Алпамыс завершил песню, помрачнев, как туча. Бадамша почувствовала неладное и, затрепетав от страха, словно листок на ветру, вскочила на ноги. Суетливо отряхнула подол платья, пробормотала: «Ну его ш пешней... не буду я шоштяжатьшя». Набежала прислуга хана Ултана, снова оттеснила дерзкого странника, пригрозив ему вдобавок наказанием, если не перестанет болтать лишнее.


  Назад

1

Далее
 
 
 
© Ertegi.ru