| | Тем временем по степи на могучем вороном тулпаре, озираясь по сторонам, словно голодный волк, мчался Караман. Он достиг равнины и сразу же увидел еще не остывшие тела зарубленных и проколотых воинов, все, что осталось от его многотысячного войска.
— Где?! Где противник?— заревел он, как верблюд.
Вскоре Караман увидел Алпамыса и заторопил коня. Алпамыс молча смотрел на приближающегося Карамана. Он невольно подумал о том, что никогда еще не видел человека таких огромных размеров, и сердце его забилось.
«Я пришел сам и принял бой добровольно и отступать от поединка с Караманом, бежать с поля брани — это для меня смерти подобно»,— решил он и стал готовиться к бою.
Караман был уже рядом. Он на полном скаку замахнулся своей чугунной, усыпанной шипами палицей и нанес удар Алпамысу. Удар пришелся по голове, из глаз Алпамыса брызнули слезы и омыли густую гриву Байшубара Все вокруг закружилось.
Удар был настолько сильным, что если бы пришелся по неприступному пику Койкап, то раздробил бы гору на мелкие кусочки. Но Алпамыс уцелел, хотя удар и оглушил его.
Караман, проскакав мимо, развернулся и снова устремился на Алпамыса, готовясь нанести новый удар палицей. Но Байшубар не стал дожидаться этого. Он напружинился, отпрыгнул в сторону и помчал своего всадника в безлюдную степь. Алпамыс, опомнившись, попытался остановить коня, но чубарый, вместо того, чтобы повиноваться хозяину, понесся еще быстрее прижав острые, как тростник, уши. Караман тоже не оплошал, огрел вороного камчой и бросился вдогонку за своим соперником. До сих пор не встречалось живого существа, которого не смог бы нагнать этот вороной конь. И на этот раз Караман был уверен, что он очень скоро настигнет Алпамыса и, подобно орлу, подомнет его под себя. Но сегодня творилось что-то непонятное. Байшубар шел ровно и легко, словно дразня преследователя, не отрывался от него далеко и не давал вороному приблизиться к себе. Расстояние между ними не сокращалось и не увеличивалось, что особенно разозлило Карамана. Он в бешенстве стегал вороного камчой. А между тем, вороной шел как всегда безупречно, но он никак не мог настигнуть чубарого.
«Проклятое животное!— со злостью думал Караман.— Видите ли, ему стал тяжело от того, что я съел какую-то кобылу со стригунком да девять овец». А подумав так, Караман вышвырнул свой стальной щит, будто случайно попавшую под руку крышку казана, а потом закинул в сторону и короткую палицу, как ненужную палку.
Байшубар, следящий за преследователем, тут же укоротил шаг и подпустил вороного поближе. Теперь батыры шли на таком расстоянии, что смогли бы достать друг друга брошенным камнем. Алпамыс, придя в себя, сразу понял уловку чубарого и восхитился его находчивостью.
Караман нетерпеливо заерзал в седле. Он был уверен, что вороной сократил расстояние, потому что ему стало легче идти. Вслед за щитом и палицей батыр решил выбросить и остальное оружие. Черное копье-трезубец воткнулось в землю, а немного погодя, сверкнув на миг, вонзился по рукоять и булатный меч. Потом Караман снял с себя и бросил на землю девятислойную кольчугу. В конце концов он остался в одной рубашке и скакал теперь, блестя потной обнаженной грудью.
Беспечность противника была на руку Алпамысу. Он вздохнул облегченно и затем стал понемногу придерживать Байшубара. Караман подскакал вплотную и черной громадой навис над Алпамысом, но он был безоружен и потому в бессильной злобе замахал кулаками-кувалдами, пытаясь достать Алпамыса, но тщетно. Алпамыс, петляя, уклонялся от его ударов, изворачивался и наносил быстрый ответный удар, а то налетал ястребом, не знающим промаха, бил и снова ускользал от Карамана. Тот отчаянно молотил воздух тяжелыми кулаками. В какой-то миг от бессильной злобы у него, как у голодного волка, намертво свело челюсти. Не везло на этот раз Караману.
Теперь было самое время идти в атаку. Алпамыс развернул чубарого и, помчавшись навстречу Караману, отрубил руку, которую тот поднял для удара. Алпамыс развернул коня и снова наскочил на своего врага и отрубил ему вторую руку. На третьем заходе он обхватил Карамана, напоминавшего кусок распиленного бревна, и несколько раз встряхнул с силой.
Сокрушив таким необычным образом своего заклятого врага, Алпамыс помчался в сторону аула Сарыбая, волоча тело Карамана, как козлиную тушу на кокпаре.
А на ближайших к аулу холмах собрались толпы казахов и джунгар. Они наблюдали за смертельным поединком двух батыров, ожидая исхода битвы и ломая себе голову над тем, кто из них станет победителем и получит в жены красавицу Гульбаршин. Долго гадать им не пришлось: роняя клочья белой пены, примчался Байшубар. Он вихрем промчался перед людьми; взлетела вверх желтая пыль, когда о землю грохнулось тело Карамана. Это походило на заключительную часть игрища, когда победитель кокпара на полном скаку бросает перед толпой зрителей тушу козла. На Байшубаре, летящем быстрее ветра, восседал Алпамыс, и горделивая посадка мальчика говорила об огромной радости, переполнявшей его.
|
2
