Главная страница 
 Гостевая книга 
 Обратная связь 
 Поиск по сайту 
 Друзья сайта 
   
 

 
   
   
   
 Волшебные сказки 
 Сказки о животных 
 Бытовые сказки  
 Сатирические сказки 
 Сказки о батырах 
 Сказки об Алдаре-Косе 
 Сказки о Жиренше 
 Сказки о Ходже Насыре 
   
   
 Камбар батыр 
 Ер-Таргын 
 Кыз-Жибек 
 Плач Кыз-Жибек 
 Кобланды-батыр 
 Алпамыс батыр 
 Кобланды Батыр 
   
   
 Легенды о животных 
 Легенды о батырах 
 Легенды о родной земле 
 Легенды о мудрецах 
 Легенды о народах 
   
   
 Народные обычаи 
 Свадебные обряды 
 Обряды воспитания 
 Бытовые обряды 
 Промысловые обряды 
 Религиозные обряды 
 Похоронные обряды 
   
   
 Казахские поговорки 
 Казахские пословицы 
 Казахские народные игры 
 Народные загадки 
 Народное искусство 
 Мужские казахские имена 
 Женские казахские имена 
 Казахские музыкальные инструменты 
   
 

 
   
 
  
 
   
 

Сын Кобланды - батыр Бокенбай

 

Бокенбай не стал дальше тянуть, повернул коня в сторону аула. Он ни разу не оглянулся на Карлыгу, следовавшую за ним по пятам, ни разу не остановился и доехал до юрты отца с вечерними сумерками, когда люди уже укладывались спать.
Корткаслу чутко прислушивалась к звукам, доносящимся снаружи, и нетерпеливо ждала возвращения сына, размышляя над тем, чем закончится его поездка к Карлыге. Услышав топот копыт обоих скакунов, она поспешила выйти из юрты и увидела, что едут на самом деле двое, и это были Бокенбай и Карлыга. Корткаслу охватила дрожь, она вошла в дом и негромко сказала мужу:
— Батыр, сын привел Карлыгу. Ей войти?
— Пусть войдет.— В глазах Кобланды мелькнула жизнь.
Корткаслу вышла из юрты, помогла спешиться Карлыге и, держа ее под руку, ввела в дом. За женщинами, чуть не снеся плечами двери, вошел и Бокенбай.
Кобланды подозвал к себе и поцеловал его в лоб. Одобрительно похлопал его по спине. Затем дал Бокенбаю знать, что он свободен и может идти.
Карлыга глядела на батыра, распластавшегося в постели, не отрывая глаз. Она то краснела, то бледнела, но стояла, не шелохнувшись, и казалось, что стоит не живой человек, а каменная статуя. Разве что поднималась и опускалась высокая девичья грудь, и было видно, что она тяжело, прерывисто дышит. В уголках больших черных глаз ее искрился голубоватый отсвет, то ли светилась надежда, то ли еще не затух огонь обиды.
Корткаслу подождала, пока выйдет сын, потом подошла к Карлыге, подвела ее к постели Кобланды с левой стороны и заставила девушку присесть. Потом молча взяла руки Карлыги и Кобланды, соединила в рукопожатьи.
Кобланды тихо улыбнулся слезинкам, упавшим с ресниц Карлыги ему на запястье. Приподнял голову, посмотрел в глаза Корткаслу. Смотрел долго, словно бы мысленно беседуя с женой, советуясь с ней. И когда она сдержанно, видно, давно была готова к такому обороту своей семейной жизни, когда Корткаслу, не выражая особых эмоций, кивнула ему, Кобланды наконец разомкнул уста.
Милая Корткаслу, о чем мы с тобой только думали до сих пор?—улыбнулся он.— Помоему, такая красавица, как Карлыга, должна быть вместе с нами.
Карлыга заплакала от счастья.
Казахские воины, предводимые Караманом и Ораком, разошлись вовсю и бились с кизилбашами, не жалея сил. Особенно яростно сражался Естемис-батыр, который примчался после того, как поставил юрту над Кобланды. У него, многоопытного воина и табунщика, поднаторевшего в бесчисленных схватках с лихими людьми, которыми во все времена славилась степь, была своя хватка, своя особенная манера вести бой.
Враг не выдержал, бросился врассыпную, и, лишь отбросив его далеко от Караспана, три батыра смогли встретиться.
Естемис только теперь вспомнил о той новости, которую привез с собой, хлопнул себя ладонью  по лбу.
— Ох, память у меня дырявая!—виновато рассмеявшись, воскликнул он.— Приехал ведь с намерением сообщить вам новость, а позабыл вчистую! Новость же такая: Бокенбай привел было Карлыгу к отцу, а тот решил перевести девушку к себе.
Караман недовольно нахмурился.
— Родись Бокенбай от меня, даже тогда считал бы его сыном Кобланды,— сказал он.— Сына Кобланды я принимаю как своего родного. Как понять поступок Кобланды? Почему не отослал ко мне своего сына вместе с его добычей? Разве я, Караман-батыр, не в силах созвать народ и устроить пир, на котором сам соединил бы руки своих друзей?—Он вздохнул и огорченно махнул рукой.— Я бы сперва дал им возможность поговорить начистоту, пусть облегчили бы себе душу, а потом уже объявил бы о женитьбе. Езжай, Естемис, передай Кобланды мои слова.
Ладно, Караман!—откликнулся Естемис, готовый сорваться с места.— Ты сказал— я передам. Твой сверстник из тех, кто ценит умные слова.
— Мы будем ждать здесь,— Караман переглянулся с Ораком.
Услышав, как отнесся к его решению Караман, Кобланды снова пригласил к себе сына.
— Сынок, Караман, оказывается, рассердился на меня,— сказал он Бокенбаю.— Он относится к тебе, как к родному сыну. Теперь и Карлыга доводится тебе матерью. Так вот, отвези свою мать к Караману. И как можно скорее. Похоже, что я дал маху.
Бокенбай и Карлыга выехали на ранней заре. Было уже позднее утро, когда они подъехали к холму, на котором их ждали Караман и Орак. Оба батыра, опершись о копья, дремали, сидя на конях, похоже, они так и не сходили с них, ожидая ответа Кобланды. Смертельная усталость гнула им плечи, но они не позволили себе даже кратковременного отдыха, обиженные решением Кобланды, который решил жениться в то время, когда батыры еще сражались с кизилбашами и опасность не миновала.
Батыры проснулись от топота копыт. Это приближались Бокенбай и Карлыга.
Спустя некоторое время все четверо двинулись в аул батыра Карамана, к киятам. Как только Караман достиг своих владений, он распорядился выбрать в табунах шестьдесят молодых кобылиц, зарезать их к предстоящим торжествам. В гости он пригласил ни много ни мало— шестьдесят казахских родов.
Столько народу еще не собиралось на берегах озера Узунколь, казалось,— это бушует море. Гостей Караман принимал в белых юртах, воздвигнутых по всему побережью. Особенно пышно выглядела белоснежная юрта в сто восемьдесят унин, в которой кожаные завязи, скрепляющие клетки кереге, украшали нарядные монетки, а верхняя, обкладочная кошма юрты, называемая узиком, была сплошь покрыта позолотой. Юрта стояла на зеленой лужайке с нетронутыми, несмятыми травами.
Внутри дом был убран драгоценными камнями, и в нем все горело, искрясь и переливаясь.
В этом сказочно богатом доме и остановились Кобланды и Карлыга. Пир удался на славу.
После того, как торжества закончились, Караман, Кобланды и Карлыга собрались в большой хозяйской юрте. Караман поочередно взглянул на своих боевых товарищей и, откашлявшись, первым начал беседу.
— Кобланды, Карлыга!—он назвал их по именам, показывая этим самым важность предстоящего разговора.— Вы относились друг к другу с нежным сочувствием, вы жили взаимным влечением, и сегодня наконец я соединил вас и выполнил свой долг. А пригласил вас в эту юрту с тем, чтобы напомнить одну житейскую истину, которая гласит: «Раз вы стали мужем и женой, пусть в вашем доме царствует согласие. А для этого следует выговориться, ничего на утаивая в душе. Чувствуешь ли ты, Карлыга, за собой вину перед Кобланды? Не помнит ли твое сердце, Кобланды, какую обиду на Карлыгу?
Карлыга подняла покрывало, скрывающее ее лицо, и взглянула на Карамана.

— Я скажу первая,— проговорила она, и глаза ее повлажнели.— Я глубоко благодарна тебе, Караман. Сама давно жаждала откровенного разговора, да только не выпадал удобный случай. Кобланды, выслушай меня внимательно!—обратилась она к мужу.— Возможно, будут сказаны неприятные для тебя слова, но ты, надеюсь, поймешь мою правоту.


  Назад

4

Далее
 
 
 
© Ertegi.ru