Главная страница 
 Гостевая книга 
 Обратная связь 
 Поиск по сайту 
 Друзья сайта 
   
  
   
   
   
 Волшебные сказки 
 Сказки о животных 
 Бытовые сказки  
 Сатирические сказки 
 Сказки о батырах 
 Сказки об Алдаре-Косе 
 Сказки о Жиренше 
 Сказки о Ходже Насыре 
   
   
 Камбар батыр 
 Ер-Таргын 
 Кыз-Жибек 
 Плач Кыз-Жибек 
 Кобланды-батыр 
 Алпамыс батыр 
 Кобланды Батыр 
   
   
 Легенды о животных 
 Легенды о батырах 
 Легенды о родной земле 
 Легенды о мудрецах 
 Легенды о народах 
   
   
 Народные обычаи 
 Свадебные обряды 
 Обряды воспитания 
 Бытовые обряды 
 Промысловые обряды 
 Религиозные обряды 
 Похоронные обряды 
   
   
 Казахские поговорки 
 Казахские пословицы 
 Казахские народные игры 
 Народные загадки 
 Народное искусство 
 Мужские казахские имена 
 Женские казахские имена 
 Казахские музыкальные инструменты 
   
 

 
   
 
  
 
   
 

Первая схватка

 

Кызыл-ер безмятежно возлежал на деревянном ложе, до отвала насытившись мясом, поданным слугами в нескольких огромных астау — деревянных блюдах; мясо он запил холодным кумысом.
Кызыл-ер не любил, когда его тревожили по пустякам. Но сегодня он находился в добром расположении духа. Слуге, испуганно вбежавшему в дом, можно сказать, повезло; Кызыл-ер и глазом не повел в его сторону.
- Ойбай! Там пришел какой-то молодой воин!..— выпалил между тем слуга.— Не воин, а настоящий лев!.. Страх берет от одного взгляда на него!
Кызыл-ер рассмеялся гулким смехом, раздался звук, будто кто-то перекатывал по камням пустую бочку, обтянутую сухой верблюжьей шкурой.
Несчастный, напугался, увидев какого-то мальчишку!— Кызыл-ер лениво перевернулся на другой бок: под-огромным телом заскрипели доски.— Неохота мне подниматься из-за какой-то стрекозы. Если он так храбр, что заявился к моему жилью, пусть войдет в дом! Дуну я на него — он вылетит обратно.
Кобланды, видя, что Кызыл-ера не докличешься на поединок, не выдержал и вбежал в дом.
— А-а, так это ты пищал за моими дверьми, словно сурок?— Кызыл-ер небрежно двинул подбородком в сторону Кобланды, не удостаивая его взглядом.— Ну-ну, повизжишь ты у меня сегодня!.. Ну, ладно, малыш, я только что пообедал, и лень одолела меня. Да ты не дуйся! Я найду для тебя дело. Вот, если силенок хватит, поборись с моей ногой.
И Кызыл-ер, посмеиваясь, поднял кверху толстую, будто дуб, правую ногу.
Кобланды вскипел весь от неслыханного оскорбления. Глаза мальчика налились кровью. Он лихорадочно оглянулся вокруг и увидел волосяной аркан, длиной в шестьдесят кулашей, который был собран в кольца и висел на косяке двери. Кобланды сорвал аркан с гвоздя, в одно мгновение накинул петлю на правую ногу Кызыл-ера, шагнул за порог, вскочил на коня, пустил его с места вскачь. Не ожидавший такого оборота событий Кызыл-ер оперся о землю обеими руками и попытался было вырваться из петли, но от резкого толчка ударился головой о порог. Оглушенный, он больше не мог противостоять Кобланды и огромной, обмякшей тушей потащился за стремительно скачущим конем, оставляя за собой глубокую борозду на земле. Густая пыль поднималась за ним к небу.
Кобланды прихватил конец аркана ногой, плотней прижал его коленом к боку коня и поскакал к зарослям. Колючки разодрали жирную тушу Кызыл-ера, вонзились ему в легкие и почки. После этого Кобланды бросил скакуна высоко в горы, затем погнал его вниз, в ущелья. Раскалывались на мелкие кусочки валуны, попадавшиеся на пути, от огромной туши Кызыл-ера, разлетались на мелкие щепки вековые деревья, которые не в силах был вырвать даже ураган. Пронзительный крик кизилбаша, раздавшийся в долине, взлетел над горами; стон, который он исторгнул из груди, пересчитывая боками камни в горах, заполнил долины. Спустя некоторое время Кызыл-ер судорожно дернулся раз-другой и навеки затих.
Кортка-слу, не находившая себе места с тех пор, как Кобланды поехал к Кызыл-еру, стояла на холме и всматривалась в степь, когда вдали показался всадник. Это был Кобланды, который тащил на длинном аркане мертвое тело своего соперника. Поднимая столб пыли, он поскакал к холму и, будто тушу козла, отвоеванного на кокпаре, бросил тело Кызыл-ера перед Кортка-слу. Она вскрикнула от радости и со всех ног побежала к отцу, торопясь сообщить ему о победе своего жениха над грозным Кызыл-ером.
Облегченно вздохнул и Коктим-Аймак, потерявший покой и сон от страха. Он понимал, что в случае победы Кызыл-ера ему не сносить головы за то, что решил отдать свою дочь за чужеземца. Отлегло у хана от сердца, когда он увидел наконец поверженным человека, который не считался с ним и грозился даже лишить его престола. Коктим-Аймак повелел продолжать пиршество, и торжества разгорелись с новой силой. Глубоко удовлетворенный бесстрашием своего зятя, хан Коктим-Аймак решил проводить дочь Кортка-слу к своим новым родственникам с особенными почестями.
В приданое дочери хан Коктим-Аймак дал юрту, отделанную снаружи серебром, а внутри расшитую золотом, распорядился навьючить казну на сорок красных могучих наров, а в прислуги молодым выделил сорок рабов и сорок рабынь. В час раннего утра, едва погасла звезда Шолпан, небольшой, но богатый караван вышел с дворцовой площади и направился на родину Кобланды.
Хан Коктим-Аймак в сопровождении своих нукеров проводил молодых на расстояние ягнячьего перехода.
- Сын мой!—сказал он, целуя на прощанье Кобланды в лоб.— Запомни, ты дорог мне не меньше моей единственной дочери. Тебе я обязан тем, что обрел на старости лет спокойствие. Приданое Кортка-слу получила сполна. А вот перед тобой я в долгу, сынок. Хочу расплатиться с тобой. Взгляни на небо, сын мой! Видишь четыре тучки, собравшиеся вместе? Их я отдаю тебе. Не удивляйся, Кобланды, сначала узнай, в чем суть моего подарка. Не думай, что это обыкновенные летучие тучи, каких немало в природе. Нет, они необыкновенные. Летом одна из них родится на солнечной стороне и заслонит тебя от опаляющих лучей. Другая появится зимой с  подветренной стороны и защитит тебя от холода. Третья будет лететь над врагом, это послужит для тебя сигналом о надвигающейся опасности. Четвертая станет символом дружеских уз двух наших народов. Вот что я хотел тебе сказать на прощанье, мой сын. Передай мои приветствия и добрые пожелания моим сватам — Тохтарбаю и Аналык. Доброго пути, дети мои!
Караван, растягиваясь, направился в сторону далеких гор Караспан. Кобланды на темно-гнедом держался впереди. Он несколько дней не сходил с седла.
Время от времени Кобланды подъезжал к повозке с крытым золоченым верхом, запряженной парой бурых лошадей, на которой, скрывая ясный лоб от солнечных лучей и белое лицо от степных ветров, ехала Кортка-слу, справлялся о ее настроении и снова удалялся от каравана. Он торопился в родные края, которые покинул впервые в своей жизни.
Однажды в полдень на пути каравана встретился многочисленный табун. Встревоженные караваном лошади, беспокойно фыркая, раздались по обе стороны, освобождаяя дорогу. Кортка-слу выглянула из повозки и быстрым взглядом окинула лошадей. Табун весь был из тучных нежеребых кобылиц, коней, на которых хоть сейчас вскочи и мчись в бой, из жеребцов, способных выдержать самый долгий, изнурительный поход. Это был табун, каких поискать по белу свету, невозможно было глаз оторвать от него. Кони часто фыркали и стригли ушами, нетерпеливо били передними ногами землю. Кортка-слу вдруг увидела в самой середине табуна серо-пегую кобылу, и тут же переменилась в лице. Будто какая-то неведомая сила коснулась ее. Она тотчас остановила повозку, откинула обтянутую шелком дверцу и, волнуясь, подозвала к себе Кобланды. Как только батыр подъехал к ней, Кортка-слу вышла из повозки и, аккуратно ступая серебряными на тонких высоких каблуках кебисами по песку, обошла вокруг кобылы. Еще раз внимательно пригляделась к ней. Кобланды, чувствуя, что Кортка-слу неспроста так приглядывается к лошади, подошел к ней поближе.
— Мой повелитель, не знаешь, кому принадлежит этот табун? —спросила его Кортка-слу, дыша часто и прерывисто. Вид у нее был очень взволнованный.— Узнай, кто хозяин табуна, и во что бы то ни стало заполучи эту серо-пегую кобылу. Не отступай от своего, если даже ради этого придется отдать ему меня!
Кобланды улыбнулся.
— Ради тебя я рисковал головой, Кортка-слу, и лишиться тебя из-за какой-то кобылы? Не дешево себя ценишь?—пошутил он, но тут же сказал серьезно: — Табун этот принадлежит моему дяде Салимбаю. Он души не чаял во мне. Если за время моего отсутствия не переменил свой нрав и не стал скрягой, то уж за одной кобылой он не постоит.
Услышав ответ Кобланды, Кортка-слу заметно успокоилась.

— Мой батыр!—обратилась она к Кобланды.— В народе говорят: конь — крылья джигита. Твой темно-гнедой не из настоящих боевых коней. Он растеряется, оказавшись в коварном вражеском окружении, бросит тебя под градом смертоносных стрел. Тулпар, достойный настоящего батыра, зачат в утробе серо-пегой кобылы. Выслушай меня внимательно, Кобланды! Если меня не обманывает чутье, эта кобыла принесет серо-чалого жеребенка, который, повзрослев, станет великим сиво-чалым скакуном. Ему уготовано стать твоим боевым конем, твоим самым близким другом.


  Назад

2

Далее
 
 
 
© Ertegi.ru