| Однажды, собирая зерна в поле, Акбай попал в силки, расставленные аульными ребятишками. Дети схватили его, привязали к лапке нитку и заставили летать. Какая-то женщина, увидев жаворонка, выпросила его у детей. Эта женщина была младшей сестрой Бибисары, она знала об ее колдовских проделках и жалела Акбая.
— Если хочешь получить власть над Бибисары,— сказала она,— подлети незаметно к юрте, выхвати спрятанное под правой ее косой волшебное кольцо. С его помощью ты опять превратишься в человека, и станут исполняться все твои желания.
Бибисары и Кодар спали крепким сном, и Акбаю ничего не стоило взять кольцо. Став человеком, он бросил в любовников горсть земли. Кодар превратился в кабана, а Бибисары в суку. Они выскочили из юрты, и жители аула их убили.
Родители Бибисары три дня угощали Акбая и все разыскивали дочь. Не найдя ее, они захотели вернуть жениху скот, но Акбай не взял.
— Мне не нужен скот,— сказал он.— Лучше дайте мне юрту вашей дочери и еды на полгода да пошлите со мною шесть человек помочь поставить юрту.
В безлюдной местности, у подножия горы близ ручья, поставили юрту. Акбай отпустил людей и остался один.
У бедного жигита от всего пережитого помутился разум!
Однажды, к несчастью, он потерял волшебное кольцо Бибисары, значит, теперь и желания его не могли исполняться.
Совсем пал духом жигит, затосковал больше прежнего, и вылились его думы в песню:
Я степями гнал косяки коней, Но мужем не стал красотки своей.
Знать, нечестно нажит отцовский табун —
Слезами омочен каждый скакун.
Что мне деньги и скот,
Коль любимой нет?
Без ее очей мне немил весь свет.
Я живу один
У подножья гор,
По хребтам скользит
Мой горящий взор...
Вот сорвался вихрь
С снеговых вершин,
Прошумел и стих...
Снова я один.
Однажды известный охотник Сурмерген. бродя в горах, повстречал трех маралов и подстрелил самого большого. Разведя костер, он начал жарить внутренности. Нечаянно оброненный Сурмергеном кусок печени упал на тушу убитого марала, тот вскочил и на глазах пораженного охотника бросился бежать. К нему присоединились выскочившие неизвестно откуда два других марала.
Сурмерген кинулся вдогонку, на ходу натягивая тетиву, но стрела, описав в воздухе круг, опустилась к ногам охотника, другая — тоже. Выпустил Сурмерген беркута, тот, покружив в вышине, быстро снизился и сел на луку седла.
Тут оживший марал остановился и крикнул:
— Эй, Сурмерген, на склоне гор у ручья стоит одинокая юрта, в ней живет жигит Акбай. Поезжай к нему.
— Эй, Сурмерген,— подхватили два других марала,— отправляйся к батыру Акбаю,— затем, вытянув свои рогатые головы, все три марала запели:
Скачи, Сурмерген, скачи Туда, где звенит ручей. Туда, где сидит Акбай У юрты белой своей.
От нас передай ему: Пусть к людям вернется он, Скажи, что есть на земле И свет, и добро,и закон!
Пускай, не жалея себя, Трудится честно батыр, Тогда обретет он вновь Любовь, и покой, и мир.
— Кто вы?— вскричал Сурмерген, но только цокот копыт был ему ответом.
Погнал Сурмерген коня, долго скакал, пока не увидел белую юрту на берегу ручья. Бедный Акбай лежал, обняв землю, и что-то заунывно напевал.
— Очнись, жигит!—сказал Сурмерген.— Выслушай мое слово. Худого тебе не скажу.
— Как ты попал ко мне?— поднял голову Акбай.— Зачем тебе несчастный, молящий аллаха о смерти?
— Меня зовут Сурмерген — жестокий стрелок. Всю жизнь я уничтожал зверей и птиц — невинные творения аллаха. А вот недавно я стал свидетелем чуда,— и Сурмерген рассказал Акбаю о трех маралах и спел их песню.
С последними словами этой песни окреп разумом Акбай. Теперь он знал, что делать и как жить дальше!
Обрадовался Сурмерген: дело сделано! Вскочил он на коня, но конь затоптался на месте и, как ни погонял его охотник криками и камчой, не делал и шагу вперед.
После встречи с маралами Сурмергена мучило раскаяние, что он убил в своей жизни столько живых существ, а тут еще Акбай ему говорит: «Давай посадим у моей юрты сад, пусть вырастет много плодовых деревьев и цветов».
Согласился охотник — и работа закипела.
А через семь лет у ручья уже шумел большой сад. Ветви деревьев гнулись под тяжестью плодов, в цветах жужжали пчелы, пение птиц ласкало слух.
Как-то раз, наслаждаясь вечерней прохладой, Сурмерген и Акбай сидели на берегу ручья. Вдруг к ручью один за другим подбежали три марала и стали пить воду у большого камня. Присмотревшись, Сурмерген вскочил: это был тот самый необыкновенный марал и его товарищи. Жигиты бросились к ним, но животные, прокричав: «Ждите добрых дней!»,— умчались прочь, задевая сучья своими великолепными рогами.
Опомнившись, Акбай и Сурмерген обратили внимание, что на камне, у которого маралы пили воду, возникли буквы. Присмотревшись, жигиты прочли такую надпись:
Ты видел много зла, Акбай, Познал ты много бед, Но на земле оставил ты Прекрасный, светлый след: Деревья кронами шумят У быстрого ручья. Прохладу путнику дарят, Покой усталому сулят. Все будут много лет подряд Благословлять тебя.
Подивились жигиты еще одному волшебству и стали обсуждать, как быть дальше, да вдруг видят — в одном из отпечатков копыт маралов на прибрежном песке что-то блестит. Подошли поближе — кольцо! Волшебное кольцо коварной колдуньи Бибисары!
С помощью кольца добрались жигиты до своих родных кочевий.
Радостно встретили Акбая его престарелые родители. Был великий той. С тех пор Акбай зажил счастливо, ибо стали исполняться все его желания. |