| | Просит ее Ерназар:
— Бабушка, подай повод!
— Дорогой мой,— отвечает старуха жалобным голосом,— если я встану, то не смогу сесть, а если сяду, то не смогу встать. Нет у меня силы подать тебе повод.
Наклонился Ерназар с лошади, хотел поднять повод, а старуха и вцепилась ему в этот миг костлявыми пальцами в горло.
Сразу догадался Ерназар — напала на него баба-яга. Попытался он вырваться из ее рук, да куда там! Пальцы старухи, словно аркан! Почувствовал Ерназар — пришла к нему смерть.
Выступили у старика на глазах слезы. Стал он просить старуху:
— Дожил я до преклонных лет, только что поженил своих сыновей и думал насладиться радостной жизнью деда. Седая у меня борода и седые волосы. Отпусти меня, матушка!
— Нет,— хрипит старуха и давит ему горло.
У Ерназара душа из нижней части живота сразу перекочевала в верхнюю. Продолжает молить старик:
— Везу девять снох. Что хочешь возьми из их богатого приданого, только отпусти меня!
— Нет!—отвечает старуха и еще крепче жмет горло. Почувствовал старик, что душа его вошла в грудь и стала подниматься вверх.
— Если мало этого, то пастбища мои полны верблюдов. Всех отдам, только отпусти меня!
— Нет!—отвечает старуха и сильнее сжимает костлявые пальцы.
Душа Ерназара поднимается горлом все выше и выше.
— Если этого мало, возьми моих снох. Белые они, как яйца, бойкие, как сороки. Всех отдаю тебе. Отпусти меня!
— Нет!
Душа Ерназара уже готова выйти из горла.
— Если этого мало, возьми девятую сноху Кенжекей, самую красивую и умную. Только выпусти меня, матушка!
— Нет!
Душа Ерназара подбирается к самому носу.
— Если этого мало, есть у меня восемь сыновей — как столбы они крепки. Все они твой. Выпусти меня, матушка!
— Нет!
Тут душа Ерназара чуть не выскочила из ноздрей. Увидел он смерть перед самыми глазами. Начал стонать старик:
— Если и этого мало, отдам я тебе самое дорогое, что есть у меня: крыло мое в бедствии, силу мою в одиночестве— любимого сына моего Ер-Тостика. Возьми его, только выпусти меня.
Тут баба-яга сразу ослабила пальцы.
— А как же ты мне отдашь Ер-Тостика? Отвечает Ерназар:
— У меня в кармане точилка. Ер-Тостик точит ею свою стрелу. Она ему очень нужна. Я оставлю ее тебе в залог. Он придет за ней сюда.
Отпустила баба-яга старика. Вернулся Ерназар к каравану. Ведет за собой в поводу Ак-Тюс, словно и не случилось ничего. Не подозревал только старик, что Кенжекей, незаметно подкравшись к саксаулу, слышала его разговор с бабой-ягой.
Прошло несколько дней. Заметил Ер-Тостик — ночью Кенжекей закрывает на запор свою юрту. Не понравилось ему. Вошел он в нее силой и лег в постель. Кенжекей вынула стальной кинжал, приставила к своей груди острием, а рукояткой к груди Ер-Тостика и шепчет:
— Лежи спокойно, иначе мы погибли оба.
— Почему погибли?
— Отец твой отдал тебя бабе-яге. Ты теперь не мой. Сначала освободись от бабы-яги, а потом приходи и будешь моим мужем.
Усомнился Ер-Тостик в словах Кенжекей:
— А зачем отцу было отдавать меня бабе-яге? Отвечает Кенжекей:
— Если не веришь, спроси у отца свою точилку. Наутро говорит Тостик отцу: .
— Я хочу сходить на охоту. Дай мне точилку наточить стрелу.
Поискал Ерназар в кармане и отвечает:
— Должно быть, я потерял ее в Соркудуке, когда искал Ак-Тюс. Точилка осталась возле саксаула. Там я кормил лошадь.
Решил Ер-Тостик отправиться на поиски своей точилки.
Посоветовал ему Ерназар ехать на двух лошадях — пергой, резвой, как о шести ногах, и рыжей, резвой, как о семи ногах. Так и поступил Ер-Тостик. Увидела Кенжекей, как муж сел на шестиногую лошадь, а семиногую взял в повод, и запела она:
Вот вижу твой путь я опасный, Ер-Тостик:
Безводные степи лежат пред тобою.
Пройти через степи нельзя и кулану —
Тебе на коне их придется проехать.
Пустыня песками твой путь преградила,
Пустыней лететь и орлу невозможно,
А должен проехать ее на коне ты!
Заменят ли кони в пути тебе крылья?
Шестиногую пегую в табун привели,
От смирной кобылы она — не товарищ.
Когда перетрутся копыта о камень,
Когда в лоб ударит ей пламенем солнце,
Не выдержит лошадь шесть дней перехода!
Семиногую рыжую в табун привели,
От старой кобылы — совсем не годится!
Когда в лоб ударит ей пламенем солнце,
Не выдержит даже семь дней перехода!
У отца не взяла я себе иноходцев,
А выбрала лошадь, чтоб ездить батыру!
Возьми, Ер-Тостик, Шалкуйрыка в дорогу.
Крылом твоим будет, опорой и другом!
По душе пришлось Ер-Тостику предложение Кенжекей. Послал он жигитов найти в табуне Шалкуйрыка. Только жигиты никак не могут поймать лошадь. Никого не подпускает к себе близко Шалкуйрык. Кто спереди подойдет, того он укусит; кто сзади — того лягнет. Пошел Ер-Тостик сам к Шалкуйрыку. Протянул руку с уздечкой. Почуяла лошадь настоящего хозяина, дала себя взнуздать.
Оседлал Ер-Тостик Шалкуйрыка, а Кенжекей загадала про себя примету:
«Ак-Тюс принесет верблюжонка либо в тот день, когда умрет Ер-Тостик, либо в тот день, когда он возвратится домой».
Опоясалась она платком и еще загадала:
«Развяжется либо в тот день, когда умрет Ер-Тостик либо когда он приедет назад».
Поняла Ак-Тюс думы Кенжекей. И дала ей клятву обязательно принести верблюжонка в день возвращения или смерти Ер-Тостика. |
3
